РТР: Идиотство в Питере  Московский Комсомолец, 06.06.02 “Книжка толстенная, князь припадочный, деньги какая-то истеричка жжет…” Такова краткая рецензия известного режиссера Владимира Бортко на классический роман Ф.М.Достоевского “Идиот”. И в целом правильно — все равно не помним мы с вами ничегошеньки из книги, которой культурные иностранцы мерят загадочные глубины русской души. На госканале РТР решили ознакомить нас с нашей же исконной классикой. И замутили 10-серийный проект “Идиот”.  Идея экранизации национальной литературной святыни принадлежит Валерию Тодоровскому, которому давно хотелось “по-своему”, менее дидактично, чем Пырьев в своей постановке 1958 года, “прочесть” Достоевского. Формат многосерийного телекино позволяет наиболее полно сохранить текст и воспроизвести на экране многочисленные сюжетные линии романа. Ставит “Идиота” нового времени автор, наверное, лучшей телеэкранизации Булгакова Владимир Бортко (“Собачье сердце”). Главные роли играют молодые звезды первой величины: Евгений Миронов (князь Мышкин), Владимир Машков (Рогожин), Лидия Вележева (Настасья Филипповна), Александр Лазарев-мл. (Ганя). Впрочем, и весь актерский состав телефильма впечатляет: Инна Чурикова, Олег Басилашвили, Алексей Петренко, Владимир Ильин, Михаил Боярский, Ольга Будина и даже... телеведущая Мария Киселева. Последнюю Бортко увидел в “Слабом звене” и пригласил на роль Вари Иволгиной. Мини-сериал о страданиях прекраснодушного русского князя снимают, конечно же, в Питере. В аляповато-роскошном особняке купца Спиридонова, нечаянно не разграбленном в период революций, снимается, пожалуй, самая эмоциональная и надрывная сцена фильма — свадьба Настасьи Филипповны, сопровождаемая сжиганием дензнаков в печке. Ганя Иволгин в исполнении Александра Лазарева уже готов кинуться их вынимать. — Саша, глаза, глаза!!! — кричит Владимир Бортко. — Ты, конечно, очень красивый артист, но сейчас надо открыть рот и выпучить глаза... Острее, острее! Твоя алчность — это твоя главная страсть. Ты, как наркоман в ломке, смотришь на наркотики! Крупный план Гани в парадной купеческой зале снимают с восьмой попытки. А особняк тем временем живет своей киносъемочной жизнью. По коридорам туда-сюда бродит в развевающейся шубе бородатый Машков—Рогожин. Растительность на лице у артиста “родная” — Машков предпочел ее отрастить от греха подальше, памятуя 4-часовую поклейку-отклейку огромной “лопаты” в “Русском бунте”. С мужчинами на “Идиоте” работает старейший ленфильмовский гример Вадим Халаимов, который “еще Ленина клеил”. В смысле, гримировал под вождя Кирилла Лаврова. Машкову еще приходится тонировать слишком яркие губы. Зато с Мироновым-Мышкиным по части грима проблем никаких — только жиденькие бакенбарды приделать да тон положить. Ну а дам с их многочисленными буклями, локонами и шиньонами гримируют по 2—3 часа. Некоторая проблема возникла с внешним видом героини Инны Чуриковой — генеральши Епанчиной. Бортко видит эту генеральшу бесцветной и блеклой. А сама Инна Михайловна хочет как-то оживить героиню и каждый раз просит нашить на платье блестки. Бортко эти цацки нещадно отрывает. Тогда костюмеры нашли соломоново решение — пришили блестки под полупрозрачную ткань, и ждут, пока актриса и режиссер договорятся. Костюмы, грим, бутафория — в них и очарование, и главная сложность любого исторического сериала. “Идиоту” повезло — здесь собрались “последние из могикан” “Ленфильма”. Они часами сидят в питерских архивах-библиотеках, выискивая нужный фасон и рисунок прически, напрягают все личные связи, чтобы достать, к примеру, подлинное лионское кружево или зонтик. Новоделы, какие-то суррогаты не проходят — в кадре тут же видна лажа. Огромная проблема — обувь. Народ гораздо крупнее стал: самым ходовым размером женских ножек в XIX веке был 33-й. Цена одного дамского платья колеблется в районе 1000 долларов, а всего их пошито для фильма больше 15. Бюджет у “Идиота” такой же, как у “Бандитского Петербурга”. Вот почему деньги уже кончились, а половина фильма еще не снята. — Ой, Ежичек наш сладкий пришел! — среди “тупейных художников” царит оживление. Это в горчичном сюртуке с белой манишкой в гримерку впорхнул Евгений Миронов. — Говорят, у вас тут где-то котлеты были? — застенчиво интересуется премьер. — Нету, нету, — разом суровеют гримеры. — Нечего и из образа выходить, Мышкин не может есть котлеты! В темном платье, украшенном роскошной антикварной “бертой” проплывает по залу Лидия Вележева. Конкурс на Настасью Филипповну был поистине огромен — роль-идефикс, в некотором смысле женский аналог актерского “Гамлета”, хотели сыграть очень многие. В результате молодая звезда Вахтанговского театра, известная широкому зрителю как “Воровка” из сериала РТР, честно выиграла видеопробы у более чем десяти претенденток. И, думается, не зря — когда Вележева на репетиции эпизода деньгосожжения низким голосом говорила Иволгину—Лазареву: “Бери! Если сумеешь достать, твои будут!” — всех прямо дрожь пробирала. Кстати, о сожженных деньгах. Нужны были именно купюры времен Александра II — они оказались жуткой нумизматической редкостью, стоящей на аукционах от 2 до 6 тысяч долларов. В “Идиоте“ у Пырьева сняли “неправильные“ деньги, а здесь удалось выйти на коллекционера, который подарил ксерокопию искомой сторублевки. Еще месяц экспериментировали с различными концентрациями противопожарных составов для того, чтобы “деньги“ не сразу сгорели, а обуглились. Олег Басилашвили — генерал Епанчин — облеченный в генеральский мундир с эполетами, на редкость органично отдыхает в китайской гостиной. — Мышкин — характер фантасмагоричный, непостижимый, — делится своим видением Достоевского Олег Валерьянович. — Мой генерал Епанчин как бы “садится в партер” вместе со зрителем — тоже не понимает ни князя, ни того, что вообще происходит. Мне очень импонирует попытка режиссера Бортко сделать Достоевского доступным и реальным для неподготовленного зрителя. Стряхнуть архивную пыль и сделать “Идиота” понятным и современным. Станислава Одоевцева