Александр Лазарев-младший убегал от судьбы под именем Трубецкого По материалам журналов "Ах...", "КиноПарк", еженедельника "Собеседник" Считается, что в жизни актерских детей с самого начала все счастливо предопределено. Однако сами актерские дети нередко делают все, чтобы избавиться от этой «счастливой предопределенности». Александр ЛАЗАРЕВ-младший, например, в одной из своих первых картин - «СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ» - выступил под псевдонимом Это был самый убедительный способ доказать свою самостоятельность? - Мне было всего двадцать, хотелось все делать самому, даже работать под другой фамилией, тем более что родители тоже снимались в этом фильме. Долго придумывал что-то подходящее, пока исполнительница одной из ролей, Валентина ТАЛЫЗИНА, не пошутила: «Что ты всё Тютькин да Пупкин! Бери что-нибудь звучное, например Муравьев-Апостол или Задунайский...» Так единственный раз в жизни я стал Трубецким. - После Школы-студии МХАТа вы попали в «Ленком». Вам не страшно было начинать карьеру в театре звезд? - Несмотря на наивные мечты, что будет все и сразу, мне пришлось три года пробегать в массовке. (У Марка ЗАХАРОВА есть такая тактика воспитания и проверки на прочность молодежи. - Ред.) А потом подряд случились «Гамлет», «Женитьба Фигаро» и «Королевские игры». Я понимал, что иду в сложившийся коллектив и поначалу буду инородным телом, но меня приняли тепло, помогли освоиться и многому научили. Например петь. Сам я считал, что мне не дано, но здесь никто не поставил на мне крест, не смеялся над тем, как я ныряю между тональностями и не могу вступить по полчаса. Марк Анатольевич на репетициях был ироничен, но спокоен: «Что ж, подождем, пока Лазарев вступит. Попьем кофе в буфете». В результате меня просто заставили поверить в себя. (С тех пор Александр обожает петь. Бывало, идет по коридору театра и вдруг ка-а-к грянет сочным баритоном: «Для любви не названа цена, лишь только жизнь одна!». - Ред.) - Как вы обычно завязывали отношения с женщинами? - У меня нет схемы, я очень застенчив с женщинами. Если кто-то по-настоящему нравится, начинаю стесняться, зажиматься. Первая любовь у меня случилась в начальной школе, одноклассницу звали Катя, и она очень хорошо танцевала. Потом я влюбился в спортсменку-фехтовальщицу, а позже, в пионерском лагере, просто умирал от чувства к девочке-балерине, которая не обращала на меня ни малейшего внимания, а я не навязывался, лишь издали смотрел на нее и любовался. Все мои детские привязанности были безответны, но подобные страдания души, я считаю, идут на пользу: ведь мир в это время открывается с абсолютно иной стороны. - А если говорить о начале серьезных отношений? - С Алиной, моей женой, мы были некоторое время знакомы - встречались в одной компании, болтали, но не более того. А однажды она с моим другом и его приятельницей пришла ко мне в гости. Меня тогда будто громом поразило. Помню, как я, увидев ее глаза и силуэт в синем пиджаке, понял, что пропал! Даже другу сказал в этот же вечер: «На этой девушке я женюсь!». А Алина говорила потом, что ее потрясла надпись на моей майке: «15 мая» - дата ее рождения. Это был знак! Через девять месяцев мы поженились. - Как ощущаете, вы - рисковый по натуре человек? - Не очень. После любой авантюры даю себе зарок: «Всё, это было в первый и последний раз». Так было, например, когда меня пригласили в Италию, в «Ла Скала», читать прозаические отрывки из оратории Прокофьева «Иван Грозный», вместе с оркестром и хором. Глупо было бы отказаться от такого проекта. Выступать в «Ла Скала», под началом маэстро Мути, жать руку Пласидо Доминго! Конечно я согласился. Но сейчас знаю, что больше никогда на подобное не пойду! У меня есть свое дело, им я и должен заниматься.